27 января исполняется 71 год со дня освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Нам уже многое известно о защите города, блокадной жизни его защитников, трудовых подвигах простых советских людей. Мы всегда чтим и помним их героические подвиги.
Из воспоминаний Елизаветы Александровна Потяговой:
Я ревизовала три детских учреждения, из них двое оздоровительных яслей, находившихся в Кавголово. Поезда в Кавголово ходили до Пискарёвки, а до неё шли пешком (трамвая не ходили). Было очень трудно, не хватало опыта, и подкрепить его было нечем, актов проверок аналогичных учреждений не было. Голод обессиливал, а ходить приходилось очень много пешком. Обстрелы и бомбёжки затрудняли и замедляли работу.
В конце 1943 года, я в составе бригады из четырёх человек проводила ревизию Райкоммунотдела города Колпино. Бригадиров был Ф.М. Файнблут, отдел здравоохранения проверяла Третьякова. Колпино находилось близко к фронту. В ясный день в бинокль можно было видеть немецкие окопы.
В Колпино из Ленинграда поезд довёз до Ижоры, а до Колпино шли пешком. В пути нас застал обстрел, очень страшно. Открытое пространство, ни строений, ни деревьев – негде укрыться, раздаётся неприятный звук разрыва снарядов. В период нашей работы в городе Колпино он систематически подвергался бомбёжке и обстрелу. Однажды при переходе внутреннего сквера (вышла из Колпинского финансового отдела и шла в Райкоммунотдел) я попала под бомбёжку, где-то близко упала бомба и обрызгала всё вокруг коричневой маслянистой жидкостью. Я стояла за толстым деревом, но брызги попали на меня. В Колпино работники райфинотдела угостили нас кислой капустой, а Файнблут – какой-то свекольной настойкой.
Жили мы вначале в помещении детского учреждения, а потом на квартире. В начале ревизии когда мы представлялись председателю Горисполкома, он сказал: «Раз пришла ревизия, значит, мы не забыты, значит скоро и блокаде конец, дело идёт к тому».
В последние дни пребывания в Колпино начался сильный обстрел. Слышался сплошной гул от разрыва снарядов. Мы ещё не понимали, что началось наступление наших войск. 18 января 1043 года вечером было объявлено, что наши войска прорвали блокадное кольцо. В нашем общежитии в том момент все были в постелях. Услышав, мы вскочили и, кажется, то ли заплясали, то ли закрутились в каком-то вихре. Несмотря на прорвы, блокады обстрел города не прекратился. Немецкие батареи методически обстреливали Ленинград.
Запомнилась мне ревизия, проведённая мною в бане № 32 Ленинского района сразу же после перевода меня в район. Ревизия бани предусматривалась по плану. Это было первое по итогам моей ревизии уголовное дело, и по этой ревизии был написан фельетон в газете «Ленинградская Правда».
Хищение денежных средств велось разными способами, директором бани Юрченко и бухгалтером (фамилию не помню) завышались итоги ведомостей на выплату заработной платы, и других ведомостях к начисленным и выплаченным суммам отдельных работников ставилась впереди суммы единица или в конце суммы «0» или другая цифра, а итоги были уже заранее сбалансированы, кроме графы налогов. Проверкой этой графы и были установлены приписки.
В ведомость на выплату премии за экономию топлива включали лиц, которым выплата премии не была предусмотрена положением. Этих заставляли лишь расписываться в ведомости, а деньги забирал директор якобы на хозяйственные нужды.
На каждый биле на помывку выдавалось 10 или 15 граммов мыла. Руководство бани и здесь усмотрело свою выгоду. Моющимся выдавали кусочек мыла меньшим весом, а плату брали за 15 граммов. Полученную экономию от обвеса продавали, деньги присваивали. Списывали в расход по счетам и актам выполненных работ суммы из безлюдного фонда, которые также присваивали. Так, за изготовление новых шкафчиков по счетам с приложением акта приёма работ списано несколько тысяч (около 15.0 тысю руб.). Фактически изготовлено новых шкафчиков в каждом классе было от 5 до 10 штук, а все остальные только окрашены и некоторым сделан ремонт. Таким образом, за счёт завышения объёма работ и фиктивных ведомостей на выплату заработной платы присваивались суммы директором и бухгалтером. Доски были списаны на изготовление шкафчиков тоже в излишних количествах. Главный бухгалтер и директор были приговорены к разным срокам заключения.
Запомнилась также ревизия «Фабрики товаров военного ассортимента». Была проверена деятельность трёх цехов и филиала цеха за 3 года.
Ревизию начал В.Ф. Носвин, он проверил один цех, и остальные два цеха проверяла я. Ревизией было установлено, что за счёт завышенных норм, (утверждённым руководством фабрики и главным инженером), создавался резерв в материалах. Списывались материалы чуть ниже норм, что не вызывало недоверия. Контрольным запуском отдельных деталей к изделиям и обсчётам расхода материалов по чертежам, оттискам (металлические изделия) было установлено излишнее списание на изделие. Запуск и обсчёт производился приглашёнными специалистами. Ими же был произведён и обсчёт затрат материалов по установленному им расходу на изделие. За счёт излишнего списания материалов руководители цехов выпускали лишнюю продукцию, которую не показывали по отчётам выпуска и реализации.
Выпуск продукции, не показанной в отчётах, был установлен по нарядам. Делалась выборка по изделиям выработки пооперационно и устанавливалась оплата за последние операции обработки большого количеств изделий, чем указан их выпуск в отчёте годных и забракованных.
По отдельным изделиям выборка последних операция (оплаты по нарядам) результатов не дала. При анализе нарядов было установлено, что по эти изделиям была изменена технология, часть операций отпала, а в нарядах их указывали и оплачивали. Как выяснилось из объяснений рабочих, за дополнительную выработку деталей зарплату в нарядах им проставляли по ликвидированным операциям.
Материалы по ревизии были переданы в военную прокуратуру. Были привлечены к ответственности и осуждены 42 человека по разным срокам заключения, из них 4 человека – к высшей мере наказания (два директора, главный инженер и начальник производства).
